27.12, Среда Автор Мария Элькина
Кто-то верит, что чудеса — это просто чудеса, а кто-то считает их вероятным и рационально объяснимым исходом. Мария Элькина полагает, что для того, чтобы российская архитектура в 2019 году стала лучше, ей нужен современный закон об архитектурной деятельности. Пока вы ходили за подарками, архитектурный критик разбиралась в подробностях российского и зарубежного законодательства, защищающего авторские права архитектора.
Парижская Филармония. Фото: Jacqueline ter Haar
Уклад нашей жизни полон парадоксов. В самое тёмное время года принято подводить итоги и загадывать желания.
2018 год для российской архитектуры выдался удачным. Нет, не то чтобы профессия поднялась на большие высоты, до этого далеко, но она прочно зафиксировала сам факт своего существования. Российские команды и отдельные архитекторы получают всё больше международных наград. Понятно, что пока не самых престижных и что часто в качестве аванса начинающему, но всё же получают. В городах, и теперь уже не только в столице, проводят много конкурсов, в том числе международных. Недавно закончилась большая государственная образовательная программа для молодых архитекторов, в рамках которой они ездили по миру и получали уроки не просто от широко признанных, но часто от нестандартно мыслящих экспертов со всего мира. Владимир Путин произнёс этим летом на Московском урбанистическом форуме слово «архитектура», прежде отсутствовавшее в лексиконе президента. А если уж лидер нации знает, что есть такая сфера деятельности, значит, и общество начинает догадываться. Скептические возражения общего характера, что, мол, конкурсы непрозрачные, а президент лукавит или по бумажке говорит, едва ли стоило бы принимать в расчёт. Всё равно остаётся факт: профессия оказалась в более благоприятных обстоятельствах, чем была раньше, и она бы их непременно использовала в качестве трамплина независимо от политических и прочих обстоятельств. Если бы не одно существенное но.
Павильон «Космос» на ВДНХ. От авторства на него отказался архитектор Евгений Асс, поскольку в процессе стройки проект был кардинально изменён. Фото: Архитекторы Асс
Сегодня статус архитектора и его роль в процессе реализации проекта не определены до конца ни в законодательстве, ни на практике. В обществе нет выраженного представления относительно ответственности архитектора и его прав. Пока этого нет, любые школы, мастер-классы, форумы остаются симпатичной бутафорией, а любой успех — не закономерным шагом на пути развития, а случайностью, которая может не повториться снова.
Летом 2018 года были приняты поправки в 223-й федеральный закон о закупках государственными компаниями и компаниями с государственным участием, которые обязывают архитектора передавать исключительные права на произведение заказчику в полном объёме и без ограничений, включая право переработать произведение и тиражировать его. Автор произведения, согласно этим же поправкам, лишается каких-либо преференций при выборе подрядчика, который будет заниматься разработкой рабочей документации к проекту. То есть, разработав проект на первой стадии, архитектор с наибольшей вероятностью потеряет возможность работать с ним дальше и хоть как-то контролировать.
Двумя годами раньше такие же поправки были внесены в 44-й федеральный закон, регулирующий закупки, осуществляемые госучреждениями. Тогда же в пункт 1 статьи 1294 Гражданского кодекса была внесена поправка, отменяющая обязательность сохранения за архитектором исключительных прав на реализацию своего проекта, то есть дающая фактически возможность его реализовывать кому-то другому. Ещё раньше, в 2008 году, статья об охране авторского права в архитектуре из закона об архитектурной деятельности перекочевала в Гражданский кодекс. С одной стороны, было естественно перенести всё законодательство, связанное с авторским правом, в одно место. Однако Гражданский кодекс защищает права физических лиц, в то время как закон об архитектурной деятельности говорит о публичной роли профессионала, и регулировать отношения «архитектор — заказчик» должен именно он. Справедливости ради надо сказать, что до 2008 года закон давал архитекторам формально много абстрактных прав, но едва ли обозначал реальную сферу их ответственности.
Мы двигаемся в довольно очевидном направлении — ограничиваем участие архитектора в строительстве.
В случае с частным заказчиком оно остаётся делом доброй воли клиента, в случае с государственным заказчиком оно и вовсе крайне усложнено. У архитектора остаётся гипотетическая возможность, обзаведясь дорогим адвокатом и крепкими нервами, отстаивать в суде свои авторские права и права на авторский надзор, но это едва ли сможет повлиять на распространённую практику.
Корпоративный университет Сбербанка. Голландский архитектор Эрик ван Эгераат продал авторские права на проект, поскольку здание изменили в процессе стройки. Фото: oa.erickvanegeraat.com
Можно, конечно, списать сложности на то, что законы в России, в последние годы особенно, пишутся часто под давлением сиюминутных обстоятельств или с целью лоббирования чьих-то интересов. Однако проблема прав на произведение архитектуры неоднократно становилась предметом долгих обсуждений в разных странах мира, и не сразу пришли к тому, чтобы уравнять архитекторов в правах с писателями или художниками.
Дело в том, что архитектура — не только творчество, но и вид полезной деятельности. И есть большой соблазн считать, что, давая слишком много прав архитекторам, общество вредит себе самому и усложняет застройщику процесс работы. Ведь главное, чтобы была крыша над головой, а уж насколько она будет ценна с эстетической точки зрения — дело десятое. Трудно сказать, что в архитектуре является плодом вдохновения, а что носит утилитарный характер. Такую точку зрения охотно поддерживают и застройщики, для которых контроль со стороны архитектора — обременение, иногда, к слову, действительно неразумное и дающее автору проекта возможности злоупотребления.
В Соединённых Штатах Америки, например, авторские права на произведения архитектуры стали защищать позже, чем права на компьютерные программы. Тем не менее в последние десятилетия страны приходят к тому, что наиболее целесообразно по большинству спорных вопросов вставать на сторону архитектора.
Из отчёта председателя Регистра авторских прав США Ральфа Омана для Конгресса 1989 года следует, что защита авторских прав архитектора совпадает с интересами общества. Ральф Оман с самого начала отметил, что, хоть в среде архитекторов и отсутствуют острые конфликты, осложнившие работу над отчётами по ситуации с авторскими правами в других сферах, он не сталкивался раньше с предметом, где было бы такое количество резких профессиональных разногласий.
Силовая подстанция фабрики «Красное знамя». Немецкий архитектор Эрих Мендельсон отказался от авторских прав на проект, поскольку почти ничего из его концепции не было воплощено в жизнь. Фото: Леонид Баланев
Выводы Оман сделал довольно однозначные. Лучшая защита прав архитекторов необходима по рациональным причинам. Возможность ограничивать повторное использование чертежей не только улучшит благосостояние архитекторов и даст им возможность развиваться, но и предотвратит строительство здания в неподходящем для этого контексте. Кроме того, и это, наверное, самое важное — архитектор должен иметь возможность предотвратить изменения в проекте, которые снизят его эстетическую ценность. Тут можно было бы сформулировать и шире: архитектор больше, чем кто-либо, стремится к сохранению качества проекта.
Весь конфликт современного градостроительства сводится к тому, что задачи инвестора не совпадают с целями общества, а возможностей лоббировать свои правила игры у инвестора гораздо больше.
Для инвестора горизонт планирования — срок окупаемости. Даже с очень дешёвыми европейскими кредитами это двадцать лет, здание стоит гораздо дольше. Не говоря уже о том, что приносить прибыль часто может объект, построенный из рук вон плохо и оказывающей на среду не самое лучшее влияние. У архитектора, по идее, есть и компетенции, и желание сделать объект лучше на века или хотя бы на много десятилетий.
То есть всё же мир неуклонно идёт к тому, чтобы признать строительство здания аналогом копирования любого другого объекта авторского права и не просто оставить за архитектором право на авторский надзор, но и сделать его обязательной процедурой при заключении договора. Для того, чтобы избежать убытков, могут делаться разные исключения. Скажем, даже если архитектор доказал, что его работу использовали незаконно, он часто не может настаивать на сносе существующей постройки. В Австралии в момент заключения контракта право на использование произведения в данном месте переходит к заказчику, даже если он не оплатил счёт. В большинстве стран владелец готового здания может внести в него изменения, необходимые с технической или утилитарной точки зрения.
Здание Парижской Филармонии. Архитектор Жан Нувель отказался от авторства на него, поскольку, по его мнению, проект был сильно изменён и упрощён во время строительства. Фото: Jean-Pierre Dalbéra.
Один из самых жёстких и одновременно самых внятных законов о взаимодействии клиента и архитектора был принят в Нидерландах в 2005 году. По нему заказчик может заключить договор только сразу на все стадии строительства объекта, включая авторский надзор, он получает право использовать произведение только один раз и только в том месте, где оно было спроектировано, а если откажется от исполнения договора, то не получит никаких прав вовсе. Однако и архитектор в случае, если выполнять обязательства не захочет, недополучит гонорар и передаст заказчику права на использование объекта без своего дальнейшего в нём участия. Такая строгость не только ограничивает заказчика, но и возлагает ответственность за результат работы перед обществом на архитектора. Что, в общем-то, единственно разумно.
В Голландии, заметим, одна из лучших в мире архитектурных школ. Можно, конечно, сказать, что таким прекрасным архитекторам ничего не страшно доверить, но вообще в странах Бенилюкса авторское право в архитектуре признали довольно рано, больше ста лет назад, и, может, именно потому так всё удачно и сложилось.
Кажется, тут было уже достаточно долгих рассуждений, и можно переходить к новогодним пожеланиям. Архитекторы для социума так же важны, как врачи и адвокаты. Они не просто делают красивые фасады, они цементируют в пространстве наши ценности и систему отношений. Но для того, чтобы мы могли их считать за это ответственными, их нужно наделить правами. Не декларативными, а конкретными, определяющими их участие в процессе строительства от эскиза до открытия. Архитектор, которого можно безболезненно исключить из проекта, — не больше чем картонная декорация, которая собирается в ящик за пятнадцать минут после окончания спектакля. Пора отказываться от традиции, в которой исполнение профессионального долга требует подвига. У нас нет цели плодить героев, мы хотим лучших зданий, улиц, районов и городов. Новый год, в конце концов, — время чудес.
Автор колонки и Strelka Mag выражают благодарность сотруднику юридической компании CLC Антону Рыжову за консультации в процессе написания статьи.
https://strelkamag.com/ru/article/itogi-2018-kakie-chudesa-ne-sluchilis-s-arkhitekturoi-v-ukhodyashem-godu?utm_source=Strelka+Mag&utm_campaign=d5828d9485-EMAIL_CAMPAIGN_2018_12_27_02_17&utm_medium=email&utm_term=0_5ed5c6884a-d5828d9485-80275045 |
